Снова идеологические клише 

Во имя профилактики детских правонарушений (под лозунгом которой, к слову, и внедряется вся система пресловутой ювенальной юстиции) предложено было распространить эту практику примирения не только на правосудие, но и на обыденную жизнь в школах, организовав для того специальные ШСП. Ведь именно в школах дети проводят большую часть времени! Соответственно, и количество конфликтов максимально высоко в школах. А конфликты между подростками – это якобы и есть источник правонарушений несовершеннолетних.

. . . 

Для разрешения школьных конфликтов предлагается тот же самый метод, который используется в рамках ВП – т.н. «восстановительная медиация». Напомню, что вообще медиация – это такое посредничество в спорах, при котором ведущий, не предлагая своих решений и не принимая ни одной из сторон, помогает спорщикам принять устраивающее их соглашение. Так сказать, просто служит катализатором. Цель медиатора – соглашение. Все остальное – примирение сторон, восстановление отношений и пр. – возможные, но совершенно не обязательные побочные эффекты. Однако именно эти побочные эффекты являются центральным звеном «восстановительной медиации». И именно «восстановительная медиация» получила свое наибольшее развитие в России. . . . 

далее автор статьи опять же прибегает к сарказму

Пару слов о характере работы школьных служб примирения. Основные принципы таковы: медиаторами (еще раз подчеркиваю, что речь идет не о медиации как таковой, а о восстановительной медиации) в них трудятся специально обученные педагоги и школьники. Руководит службой социальный педагог, тогда как ему помогают прошедшие стажировку старшеклассники. Теоретики ШСП, главным из которых, безусловно, является Антон Коновалов, один из основателей Центра «Судебно-правовая реформа», считают, что подросткам в школе будут больше доверять, как своим. А значит, и узнать можно побольше, и в душу залезть поглубже. Если на примете появляется конфликт (ученик-ученик, учитель-ученик, ученик-родитель и т.д.), наши примирители проводят предварительные беседы с обидчиками и пострадавшими, предлагая свои услуги. Получив согласие – приступают к делу и долго, порою по два-три месяца, собираются, разглагольствуют, перетирая возникшее недоразумение. Проводя процедуру, они исходят из принципа, что обе стороны виноваты (и обкраденный мальчик, и вымогатель), у обеих сторон равные права (и у оскорбленного учителя, и у малолетнего разгильдяя). Соответственно, обе стороны должны осознать свою вину и «взять на себя ответственность» за случившееся, договориться, если нужно, о возмещении ущерба – всё простить и помириться. В случае деяний криминального характера – походатайствовать о закрытии дела в суде и смягчении наказания несовершеннолетнего.