Уже много лет я пытаюсь пролить свет на нашу уголовную судебную систему. Эта страна сильно отличается от той, какой она была 40 лет назад. В 1972-м в тюрьмах содержалось 300 000 людей. Сейчас — 2,3 миллиона. В США  сейчас самый высокий процент заключённых в мире. 7 миллионов условно осуждённых людей. Массовые «посадки», на мой взгляд, фундаментально изменили наш мир.

Я провожу бòльшую часть времени в тюрьмах 

Это очень большая честь для меня. Я провожу бòльшую часть времени в тюрьмах, лагерях, в камерах смертников. Я провожу бòльшую часть времени в бедных районах, в проектах и местах, где редок луч надежды. Присутствие на TED, наблюдение всей этой активности зарядило меня очень сильно. Одна особенность, которая быстро стала очевидной — у TED есть идентичность. Здесь можно сказать то, что будет иметь последствия в мире. Когда что-либо проходит сквозь TED, оно обретает смысл и силу, которых нет в ином случае.

Я говорю об этом, потому что идентичность чрезвычайно важна. Мы видели фантастические выступления. Я думаю, мы познали, что слова учителя могут иметь значение, но если учитель полон сочувствия, они приобретают особый смысл. Доктор может сделать много полезного, но если доктор заботлив, он достигает большего. Я хочу поговорить о силе индивидуальности. Я не познал это в процессе юридической практики и моей работы. Моя бабушка научила меня этому.

Я вырос в традиционной афроамериканской семье матриархального уклада, управляемой моей бабушкой. Она была крутого нрава, сильная, властная. За ней было последнее слово в любом споре. Часто она же их и начинала. Она была дочерью рабов. Её родители родились в рабстве в Вирджинии в 1840-х. Она родилась в 1880-х, и опыт рабства во многом сформировал её жизненные взгляды.

Моя бабушка была крутого нрава, но она была любящей. Когда я был маленьким мальчиком, она подходила ко мне и обнимала. Она обнимала меня так крепко, что я едва дышал, а затем отпускала. Час или два спустя, если я снова её видел, она спрашивала: «Брайан, ты ещё чувствуешь, что я тебя обнимаю?» Если я отвечал «нет», она снова на меня набрасывалась, а если «да» — она оставляла меня в покое. Она обладала таким качеством, что всегда хотелось быть рядом с ней. Единственной сложностью были её 10 детей. Моя мама была младшей из них. Иногда, когда я хотел провести с ней время, добиться внимания было сложно. Мои двоюродные братья и сёстры были вездесущи.

Я помню, восьми или девяти лет от роду, я проснулся и вошёл в гостиную, где играли мои двоюродные братья и сёстры. Моя бабушка сидела в противоположном углу и пристально наблюдала за мной. Сначала я подумал: мы играем в игру. Я смотрел и на неё и улыбался, но она была очень серьёзна. Спустя примерно 15 или 20 минут она встала, пересекла комнату, взяла меня за руку и сказала: «Так, Брайан, у нас намечается разговор». Я помню это как сейчас. Я никогда это не забуду.